Вопрос о польском вето — это внутренняя проблема ЕС, а не России
26 октября в португальском городе Мафра пройдет юбилейный, уже 20-й по счету, саммит Россия-ЕС. Об этом рассказывает специальный представитель президента по вопросам развития отношений с Евросоюзом Сергей Ястржембский.
Проблем для обсуждения больше чем достаточно. Во-первых, до сих пор не удалось урегулировать ситуацию с новым стратегическим договором между Россией и Евросоюзом, который должен заменить действовавшее на протяжении 10 лет Соглашение о партнерстве и сотрудничестве. Во-вторых, неприятным сюрпризом для Москвы стали планы ужесточить правила для инвесторов, работающих на европейском энергорынке. Их жертвой в первую очередь может стать российский Газпром. Удастся ли хоть в какой-то степени урегулировать эти и другие вопросы? Об этом рассказывает специальный представитель президента по вопросам развития отношений с Евросоюзом Сергей Ястржембский.
дальше
— Очевидно, что на предстоящем в Португалии саммите вопрос со стратегическим договором между Россией и ЕС не будет закрыт. Ваш прогноз: когда, наконец, переговоры сдвинутся с мертвой точки? Насколько для России это принципиально? Или Москва так и будет считать отсутствие нового соглашения «техническим вопросом»?
— Соглашение о партнерстве и сотрудничестве, отработавшее 10 лет, в начале декабря будет автоматически продлено еще на год. Обе стороны — и Москва, и Брюссель — не возражают. Тем самым нам удастся избежать правового вакуума. Конечно, нас не может не волновать отсутствие прогресса на переговорах по новому соглашению. Но нас это волнует в той же степени, в какой волнует и европейцев. Новый документ нужен и нам и им. Польское вето, наложенное на начало переговоров, — не что иное, как политизация технической проблемы в российско-польских отношениях (имеются в виду введенные Москвой ограничения на поставки польского мяса — Ред). Но эту проблему нужно решать на двустороннем уровне, а не втягивать в нее весь Евросоюз. Отсутствие мандата на переговоры — это проблема прежде всего европейцев. Для начала они должны договориться между собой. Ведь мандат еврокомиссия получает не из Москвы, а из Брюсселя. Как только он будет, мы немедленно приступим к переговорам.
— Возможно ли, что смена правительства в Польше поможет урегулировать ситуацию с подписанием договора? Насколько улучшатся теперь отношения не только между Россией и ЕС, но и двусторонние отношения с Варшавой?
— Многое будет зависеть от того, к чему будет стремиться и что будет делать новое польское правительство. Пока мы можем опираться только на предвыборные обещания, а они настраивают на осторожный оптимизм.
— Однако Лех Качиньский по-прежнему остается президентом…
— Согласно польской конституции значительный объем внешнеполитических полномочий находится в руках правительства. И в парламенте кабинет будет опираться на очень солидное большинство. Конечно, я не могу предсказывать, какова будет позиция нового правительства Польши. Но у меня ощущение, что она будет более гибкой и прагматичной по сравнению с предыдущим кабинетом.
— «Мясной запрет», наложенный Россией на польскую продукцию, — это единственное, что мешает подписанию договора? Почему в последнее время ничего не слышно о требовании к России ратифицировать Энергетическую хартию (это было вторым условием, почему Польша наложила вето на начало переговоров)?
— Договор к Энергетической хартии — эта тема для нас закрыта. Мы его не ратифицируем. И Евросоюз эту тему больше не поднимает. Мы несколько раз на саммитах, в том числе на прошлогодней встрече в Лахте, очень твердо обозначили нашу позицию. Президент подробно говорил об этом, с тех пор на официальном уровне мы этого вопроса не слышим. А то, что говорило об этом предыдущее правительство Польши, — хорошо известно. Но сейчас уже никакого значения не имеет.
— Будет ли в Португалии поставлен вопрос о планах Еврокомиссии ограничить иностранный доступ на энергетический рынок? Насколько эти планы могут воплотиться в жизнь, чем нам это грозит?
— Принципиальное решение в Евросоюзе не принято. Есть некий замысел, набросок идей, который предложен странам-членам ЕС. Кстати, его критикуют как многие экономические игроки, так и некоторые страны-члены — например, Франция, Германия, Италия, Австрия. Пока изменений не произошло, но мы, безусловно, будем обсуждать эту тему.
— В Висбадене, на российско-германских межгосударственных консультациях, от некоторых членов российской делегации звучало предложение разработать новое соглашение между Россией и ЕС по энергетике. Имеет ли смысл такое энергосоглашение?
— Эта тема в отношениях между Россией и ЕС звучит в другой трактовке — в контексте разработки соглашения, которое должно прийти на смену Соглашению о партнерстве и сотрудничестве. Европейцы предложили (а мы не возражали) посвятить отдельные статьи будущего договора принципам энергетического сотрудничества. Это достаточно разумно. Так мы сможем «затвердить» принципы, которые нас объединяют, — в духе энергетического заявления, которое было сделано на саммите «восьмерки» в Санкт-Петербурге. Оно устраивает и россиян, и европейцев. В этом ключе мы и обсуждаем эту тему с ЕС. А новое соглашение мало что решит.
— Летом вступило в силу соглашение об упрощении визового режима. К каким странам у нас есть претензии по его выполнению?
— На саммите мы хотим сделать обзор, как выполняются соглашения в отношении упрощения выдачи виз и реадмиссии. Что касается реадмиссии — в целом все развивается нормально. А вот в отношении упрощения визовых процедур мы не всем довольны. К сожалению, в некоторых посольствах и консульствах сохраняется излишне подробный перечень документов, который требуется для получения визы. Консульства отдельных стран ЕС в России не сократили список таких документов, а некоторые даже увеличили. Например, в немецком посольстве от водителей-дальнобойщиков требуют предоставить документы по 21 позиции, включая копию российского внутреннего паспорта, трудовой книжки, водительских прав и т.д. Никакого облегчения для этой категории (а она особо прописана в соглашении) не произошло. Еще больше беспокоит создание так называемых сервисных визовых центров. Здесь отличились Франция, Бельгия, Испания и Нидерланды. Цель этих центров вроде благородная — улучшить обслуживание российских граждан. Но фактически их появление привело к подорожанию виз. По соглашению визы должны стоить 35 евро при обычной процедуре получения и 70 евро при ускоренной процедуре. Но визовые центры работают не за красивые глаза, они тоже хотят получить деньги за свои услуги. В итоге реальная стоимость виз увеличивается. Так не пойдет: это прямое нарушение соглашения. И об этом мы обязательно будем говорить в Португалии. Соглашение должно соблюдаться. В противном случае мы будем вынуждены поступать аналогичным образом в отношении тех, кто нарушает соглашение.
— В каком контексте будет на саммите обсуждаться косовский вопрос?
— Косовская тема, как правило, обсуждается очень глубоко. 
Так, на саммите в Самаре одна из неформальных встреч Владимира Путина с Ангелой Меркель была полностью посвящена Косово и, главное, возможным последствиям тех или иных решений по Косово. В том числе в плане создания прецедентов для других аналогичных образований на постсоветском пространстве. Как правило, время на Косово не жалеют: это чересчур серьезная тема, которая напрямую касается европейцев. В ЕС отсутствует единая точка зрения и есть государства, которые опасаются одностороннего решения проблемы. Примерно в таком ключе мы и будем обсуждать Косово. К тому же уже есть предварительные результаты работы «тройки» («тройка» международных посредников с участием ЕС, США и России — Ред.). И об этих результатах, наверное, тоже будут говорить.
Елена Шестернина
news.mail.ru/politics/1464319/print/
-
-
31.10.2007 в 09:20А что, у Польши теперь на европейском уровне liberum veto?
-
-
31.10.2007 в 22:15-
-
01.11.2007 в 00:19Да, там у народа (особенно в Силезии) такой оптимистический настрой был в связи с перспективами. Мы как раз в тот день, когда у них выборы были, приехали, и наблюдали перипетии последующих дней...