А правда, что драконы все на свете знают? - Неправда. Драконы знают ровно половину всего на свете
На фоне раздрая в китайских элитах ("Yтро" писало об этом еще в сентябре прошлого года) и информационной войны против руководства КПК в стране начался сезон массовых выступлений. Полумиллионная акция протеста в провинции Сычуань — это, конечно, не «жасминовая революция», о которой с конца прошлого года пишут в китайском Интернете, но и не мелкие волнения, к которым все давно привыкли.
читать дальшеПоводом для подобных выступлений может быть что угодно: от коррупции местных чиновников до очередной «стройки века», сопряженной с экологической угрозой и сносом жилых домов. Иногда эти мини-бунты заканчиваются победой протестующих. Например, в конце прошлого года жители одной из деревень провинции Хубэй выгнали руководство местной партийной ячейки, ввели самоуправление и в марте 2012 г. провели первые свободные выборы. Но гораздо чаще все ограничивается репрессиями. Число локальных вспышек недовольства давно перевалило за двадцать тысяч в год, и это тот случай, когда количество может перерасти в качество.
Катализатором и глубинной причиной конфликтов является чудовищное социальное расслоение. На одном полюсе — семь десятков миллиардеров и 500 тысяч долларовых миллионеров. На другом — 160 миллионов китайцев, выживающих за гранью нищеты, и еще 700 миллионов, балансирующих на грани. 80% населения — крестьяне, населяющие бедные провинции. Сто двадцать миллионов из них уже перебрались на богатый восток, где большая их часть живет и работает в тех же условиях, что и гастарбайтеры в России.
Нельзя сказать, что китайское руководство не отдает себе отчета в том, что такое количество бедного населения в богатой стране с разжиревшей элитой — это бомба, которая рано или поздно взорвется. Но что с эти делать, никто не знает. Премьер-министр Вэнь Цзябао прямо говорит, что «за внешней мощью китайской экономики таится структура, которая настолько нестабильна, не сбалансирована, не скоординирована и неустойчива, что государство может не выдержать напора колоссальных внутренних проблем».
И это несмотря на то, что после событий на площади Тяньаньмэнь КНР уделяет особое внимание обеспечению прочности и преемственности власти. На XVII съезде КПК, намеченном на октябрь этого года, новым лидером планируется назначить Си Цзиньпина. Это будет уже пятое — после Мао Цзэдуна, Дэн Сяопина, Цзян Цземина и Ху Цзиньтао — поколение китайского руководства, в котором нет случайных людей. Каждого следующего лидера и первых лиц его команды подбирает постоянный комитет политбюро ЦК КПК.
Широкие полномочия этой структуры, отчасти напоминающей иранский Совет стражей конституции, позволяли ей в течение двадцати лет держать в узде китайскую элиту, пронизанную клановыми связями и расколотую на три страты: «князьки», «комсомольцы» и технократы. «Князьками» называют детей лидеров китайской революции и старого руководства КНР. «Комсомольцы» — это политики следующего поколения, вступившего в партию в разгар или на излете «культурной революции». К технократам относят профессионалов, среди которых немало выдвиженцев Дэн Сяопина.
Деление это является достаточно условным. Так, будущий лидер КПК Си Цзиньпин приписан к «комсомольцам», хотя родился в семье революционера, принадлежавшего к первому поколению китайских руководителей, — его отец занимал высокие посты в Госсовете и Всекитайской палате народных представителей. А по праву называемый «князьком» Бо Силай (его отец был ближайшим сподвижником Мао) ворвался в политику на волне «культурной революции», из-за чего его иногда называют «комсомольцем». На самом деле Бо Силай никогда не принадлежал к этой группе, сложившейся вокруг нынешнего председателя КНР Ху Цзиньтао и названной так потому, что в 80-е годы он руководил китайским комсомолом.
В отличие от многих других, Ху Цзиньтао родился в мелкобуржуазной семье. К началу «культурной революции» он закончил аспирантуру Пекинского университета и был членом партии. После ареста отца Ху Цзиньтао был отправлен на «перевоспитание» в провинцию Ганьсу, где работал сначала разнорабочим, а потом инженером-гидростроителем. Его карьерный взлет начался после встречи с бывшим однокурсником, сыном Ху Яобана, занимавшего в 80-е годы пост генерального секретаря ЦК КПК. Потом его заметил Дэн Сяопин, порекомендовавший Цзян Цземиню сделать Ху Цзиньтао своим преемником.
Не связан кровными узами с китайскими элитами и нынешний премьер-министр, технократ Вэнь Цзябао. Он рос в семье сельских учителей, выучился на геолога и в годы «культурной революции» был отправлен поднимать отсталую провинцию Ганьсу, ту самую, где «перевоспитывался» Ху Цзиньтао. В 80-е Вэнь Цзябао был выдвинут на партийную работу с подачи Дэн Сяопина.
Еще одной влиятельной группой является китайский генералитет, в котором немало «князьков». Насмотревшись на то, как Китай гонят из Африки и теснят в Юго-Восточной Азии и в Тихоокеанском регионе, они предлагают вернуться к идее «новой демократии» Мао: усилить военную компоненту в политике и рассматривать войну как основу государственного строительства. Считается, что многие генералы-алармисты принадлежат к окружению будущего лидера Си Цзиньпина.
При этом «комсомольцы», к которым официально приписан будущий лидер, декларируют свою приверженность курсу мягких реформ и постепенного изменения жизни китайского общества. Но даже среди них не утихают дискуссии о целесообразности политических реформ, о губительности которых предупреждал главный китайский реформатор Дэн Сяопин, считающийся «крестным отцом» многих «комсомольцев». Одновременно из группы «князьков» звучат призывы вернуться к заветам Мао и популистские лозунги о «равенстве и справедливости».
На фоне этой разноголосицы с конца прошлого года в китайском Интернете, в том числе в блогах влиятельного партийного издания «Жэньмин Жибао», началась кампания, разоблачающая «кровавые преступления» Мао и лицемерие китайских элит, которые «перевезли свои семьи и средства в США, а сами расхваливают социалистический строй». В политическом сленге появилось понятие «китайский голодомор», отсылающее к эпохе «большого скачка»; нынешний Китай стали называть «страной голых босяков», сопровождая это рассуждениями о преимуществах западной демократии. В дополнение на публику обрушился поток компромата о художествах представителей партийной элиты и масса грязных историй, касающихся карьер первых лиц и клановых разборок.
По мнению большинства экспертов, весь этот виртуальный беспредел стал следствием жесткого противостояния не символических, а вполне реальных кланов, возглавляемых председателем Ху Цзиньтао и бывшим партийным лидером Цзян Цземинем. К началу этого года стало понятно, что словесной дуэлью дело не ограничится.
Гром грянул в середине марта, когда по обвинению в коррупции был арестован секретарь коммунистической партии мегаполиса Чунцин Бо Силай, принадлежащий к клану Цзян Цземиня. За следующие четыре месяца СМИ успели напугать публику слухами о военном перевороте, который готовила «клика Цзян Цземиня и Бо Силая», и порадовать новостями о партийных чистках в Чунцине и арестах в окружении Бо Силая. Затем появились сообщения, что жена Бо Силая призналась не только в том, что перевела за границу шесть миллиардов долларов, полученных незаконным путем, но и в убийстве британского подданного Нейла Хэйвуда, который оказался агентом МИ-5.
И, наконец, в качестве десерта народу сообщили, что главными коррупционерами являются не Бо Силай и окружение Цзянь Цземиня, а китайские военные и семья будущего лидера Си Цзиньпина, владеющая активами ряда компаний, а также виллой и другой недвижимостью в Гонконге. Это было расценено как ответный ход «клики Бо Силая и Цзян Цземиня». И хотя ни для кого не секрет, что китайская элита конвертирует свое политическое влияние в активы, банковские счета и зарубежную собственность, нельзя не признать, что все эти удары достигают цели.
При этом даже среди экспертов нет единого мнения относительно подоплеки происходящего. Одни видят в начавшихся чистках зловещие признаки возврата к политике «культурной революции»; другие считают, что это умеренные реформаторы громят коррумпированных популистов. Третьи полагают, что ревизионисты из клана «комсомольцев» зачищают остатки старой китайской элиты; четвертые уверены, что «мудрое коллективное руководство КПК в очередной раз спасло страну, обезвредив китайского Горбачева», каковым предлагается считать Бо Силая.
Трудно сказать, кто из них прав и как китайское руководство будет распутывать этот узел, в котором сплелись кризис элит, объективные проблемы, в которых погрязла страна, и нарастающее раздражение населения, выплеснувшееся в минувший понедельник на улицы провинции Сычуань. Пока можно сказать только одно: вся эта истерия — от разоблачений преступлений Мао и призывов к немедленной демократизации до «чемоданов компромата», отсылающих к подвигам Иванова и Гдляна, — до боли напоминает то, что происходило в годы перестройки в Советском Союзе
читать дальшеПоводом для подобных выступлений может быть что угодно: от коррупции местных чиновников до очередной «стройки века», сопряженной с экологической угрозой и сносом жилых домов. Иногда эти мини-бунты заканчиваются победой протестующих. Например, в конце прошлого года жители одной из деревень провинции Хубэй выгнали руководство местной партийной ячейки, ввели самоуправление и в марте 2012 г. провели первые свободные выборы. Но гораздо чаще все ограничивается репрессиями. Число локальных вспышек недовольства давно перевалило за двадцать тысяч в год, и это тот случай, когда количество может перерасти в качество.
Катализатором и глубинной причиной конфликтов является чудовищное социальное расслоение. На одном полюсе — семь десятков миллиардеров и 500 тысяч долларовых миллионеров. На другом — 160 миллионов китайцев, выживающих за гранью нищеты, и еще 700 миллионов, балансирующих на грани. 80% населения — крестьяне, населяющие бедные провинции. Сто двадцать миллионов из них уже перебрались на богатый восток, где большая их часть живет и работает в тех же условиях, что и гастарбайтеры в России.
Нельзя сказать, что китайское руководство не отдает себе отчета в том, что такое количество бедного населения в богатой стране с разжиревшей элитой — это бомба, которая рано или поздно взорвется. Но что с эти делать, никто не знает. Премьер-министр Вэнь Цзябао прямо говорит, что «за внешней мощью китайской экономики таится структура, которая настолько нестабильна, не сбалансирована, не скоординирована и неустойчива, что государство может не выдержать напора колоссальных внутренних проблем».
И это несмотря на то, что после событий на площади Тяньаньмэнь КНР уделяет особое внимание обеспечению прочности и преемственности власти. На XVII съезде КПК, намеченном на октябрь этого года, новым лидером планируется назначить Си Цзиньпина. Это будет уже пятое — после Мао Цзэдуна, Дэн Сяопина, Цзян Цземина и Ху Цзиньтао — поколение китайского руководства, в котором нет случайных людей. Каждого следующего лидера и первых лиц его команды подбирает постоянный комитет политбюро ЦК КПК.
Широкие полномочия этой структуры, отчасти напоминающей иранский Совет стражей конституции, позволяли ей в течение двадцати лет держать в узде китайскую элиту, пронизанную клановыми связями и расколотую на три страты: «князьки», «комсомольцы» и технократы. «Князьками» называют детей лидеров китайской революции и старого руководства КНР. «Комсомольцы» — это политики следующего поколения, вступившего в партию в разгар или на излете «культурной революции». К технократам относят профессионалов, среди которых немало выдвиженцев Дэн Сяопина.
Деление это является достаточно условным. Так, будущий лидер КПК Си Цзиньпин приписан к «комсомольцам», хотя родился в семье революционера, принадлежавшего к первому поколению китайских руководителей, — его отец занимал высокие посты в Госсовете и Всекитайской палате народных представителей. А по праву называемый «князьком» Бо Силай (его отец был ближайшим сподвижником Мао) ворвался в политику на волне «культурной революции», из-за чего его иногда называют «комсомольцем». На самом деле Бо Силай никогда не принадлежал к этой группе, сложившейся вокруг нынешнего председателя КНР Ху Цзиньтао и названной так потому, что в 80-е годы он руководил китайским комсомолом.
В отличие от многих других, Ху Цзиньтао родился в мелкобуржуазной семье. К началу «культурной революции» он закончил аспирантуру Пекинского университета и был членом партии. После ареста отца Ху Цзиньтао был отправлен на «перевоспитание» в провинцию Ганьсу, где работал сначала разнорабочим, а потом инженером-гидростроителем. Его карьерный взлет начался после встречи с бывшим однокурсником, сыном Ху Яобана, занимавшего в 80-е годы пост генерального секретаря ЦК КПК. Потом его заметил Дэн Сяопин, порекомендовавший Цзян Цземиню сделать Ху Цзиньтао своим преемником.
Не связан кровными узами с китайскими элитами и нынешний премьер-министр, технократ Вэнь Цзябао. Он рос в семье сельских учителей, выучился на геолога и в годы «культурной революции» был отправлен поднимать отсталую провинцию Ганьсу, ту самую, где «перевоспитывался» Ху Цзиньтао. В 80-е Вэнь Цзябао был выдвинут на партийную работу с подачи Дэн Сяопина.
Еще одной влиятельной группой является китайский генералитет, в котором немало «князьков». Насмотревшись на то, как Китай гонят из Африки и теснят в Юго-Восточной Азии и в Тихоокеанском регионе, они предлагают вернуться к идее «новой демократии» Мао: усилить военную компоненту в политике и рассматривать войну как основу государственного строительства. Считается, что многие генералы-алармисты принадлежат к окружению будущего лидера Си Цзиньпина.
При этом «комсомольцы», к которым официально приписан будущий лидер, декларируют свою приверженность курсу мягких реформ и постепенного изменения жизни китайского общества. Но даже среди них не утихают дискуссии о целесообразности политических реформ, о губительности которых предупреждал главный китайский реформатор Дэн Сяопин, считающийся «крестным отцом» многих «комсомольцев». Одновременно из группы «князьков» звучат призывы вернуться к заветам Мао и популистские лозунги о «равенстве и справедливости».
На фоне этой разноголосицы с конца прошлого года в китайском Интернете, в том числе в блогах влиятельного партийного издания «Жэньмин Жибао», началась кампания, разоблачающая «кровавые преступления» Мао и лицемерие китайских элит, которые «перевезли свои семьи и средства в США, а сами расхваливают социалистический строй». В политическом сленге появилось понятие «китайский голодомор», отсылающее к эпохе «большого скачка»; нынешний Китай стали называть «страной голых босяков», сопровождая это рассуждениями о преимуществах западной демократии. В дополнение на публику обрушился поток компромата о художествах представителей партийной элиты и масса грязных историй, касающихся карьер первых лиц и клановых разборок.
По мнению большинства экспертов, весь этот виртуальный беспредел стал следствием жесткого противостояния не символических, а вполне реальных кланов, возглавляемых председателем Ху Цзиньтао и бывшим партийным лидером Цзян Цземинем. К началу этого года стало понятно, что словесной дуэлью дело не ограничится.
Гром грянул в середине марта, когда по обвинению в коррупции был арестован секретарь коммунистической партии мегаполиса Чунцин Бо Силай, принадлежащий к клану Цзян Цземиня. За следующие четыре месяца СМИ успели напугать публику слухами о военном перевороте, который готовила «клика Цзян Цземиня и Бо Силая», и порадовать новостями о партийных чистках в Чунцине и арестах в окружении Бо Силая. Затем появились сообщения, что жена Бо Силая призналась не только в том, что перевела за границу шесть миллиардов долларов, полученных незаконным путем, но и в убийстве британского подданного Нейла Хэйвуда, который оказался агентом МИ-5.
И, наконец, в качестве десерта народу сообщили, что главными коррупционерами являются не Бо Силай и окружение Цзянь Цземиня, а китайские военные и семья будущего лидера Си Цзиньпина, владеющая активами ряда компаний, а также виллой и другой недвижимостью в Гонконге. Это было расценено как ответный ход «клики Бо Силая и Цзян Цземиня». И хотя ни для кого не секрет, что китайская элита конвертирует свое политическое влияние в активы, банковские счета и зарубежную собственность, нельзя не признать, что все эти удары достигают цели.
При этом даже среди экспертов нет единого мнения относительно подоплеки происходящего. Одни видят в начавшихся чистках зловещие признаки возврата к политике «культурной революции»; другие считают, что это умеренные реформаторы громят коррумпированных популистов. Третьи полагают, что ревизионисты из клана «комсомольцев» зачищают остатки старой китайской элиты; четвертые уверены, что «мудрое коллективное руководство КПК в очередной раз спасло страну, обезвредив китайского Горбачева», каковым предлагается считать Бо Силая.
Трудно сказать, кто из них прав и как китайское руководство будет распутывать этот узел, в котором сплелись кризис элит, объективные проблемы, в которых погрязла страна, и нарастающее раздражение населения, выплеснувшееся в минувший понедельник на улицы провинции Сычуань. Пока можно сказать только одно: вся эта истерия — от разоблачений преступлений Мао и призывов к немедленной демократизации до «чемоданов компромата», отсылающих к подвигам Иванова и Гдляна, — до боли напоминает то, что происходило в годы перестройки в Советском Союзе
@темы: Для памяти